«Восьмерка» — великий автомобиль. Это надо признать и не царапать нехорошее слово на постаменте. Не нравится? Отойди в сторону и не мешай. Для отечественного автопрома «восьмерка» — что крейсер «Аврора» для революции. Тоже стрельнула, открыв эру переднеприводников в СССР, а потом и в России.
Сами вазовцы называли его «зубилом», «фонарем» — за резкие, рубленые линии кузова. Народ поначалу относился с опаской: у всех приличных автомобилей ведущая ось — задняя, а здесь…? И как этим управлять? На полном серьезе интересовались, что такое передний привод и с чем его едят. Ветераны автомобилизма, заслуженные «деды», проездившие всю жизнь без аварий, сменив классический «жигуленок» на загадочную для советского человека новинку, бывало, попадали в нелепые ДТП. Из-за этого, из-за «переднего»… А потом «восьмерку» полюбили. Крепко и навсегда. Ничего подобного «АвтоВАЗ» больше не выпускал. Во всех этих «десятках», «приорах», «грантах», «калинах», «ларгусах» нет и доли той харизмы, которая была у «зубила».
Его «квадратно — угловой» дизайн был для своего времени сверхсовременным. Точнее сказать, вазовцы попали в тренд: в 1978 году, когда партийному и хозяйственному руководству страны впервые показали прототип ВАЗ 2108, Fiat выпустил модель Ritmo — тоже «угловую» и тоже «квадратную» (и ведь не с верхней полки рухнули фиатовцы — такое видение автомобиля предложило всемирно известное кузовное ателье Bertone). А еще раньше, в 1974-м, появился Volkswagen Golf, «оквадраченный» дизайн-студией Джорджетто Джуджаро.
Но это там, на загнивающем Западе, где полет фантазии ограничивал только бюджет. А у нас-то была еще и «партийная линия», в соответствии с которой даже автомобили должны были быть идеологическими выдержанными… «Восьмерка» в эту «линию» вряд ли вписывалась, но, по слухам, проект поддержал сам генсек Брежнев — большой любитель и знаток машин. Если так — то слава КПСС!
«Восьмерка» и внутри была современной: передний привод, поперечно расположенный мотор, стойки McPherson спереди и полузависимая подвеска сзади, тросовый привод сцепления, реечное рулевое управление, бесконтактная система зажигания, пластиковые энергопоглощающие бамперы, кузов «хэтчбек» — для неизбалованного советского автомобилиста это была почти космическая тачка. Под именем Samara машина экспортировалась на Запад, в частности, в Германию, Великобританию, Францию, Бельгию. Там машину немного дорабатывали и ездили. Не потому ли, что за ней закрепилось еще одно прозвище — «русский Porsche»?
Немцы помогли тщательно проработать конструкцию кузова, создать новое семейство двигателей и коробку передач. Они научили советскую машину ездить и проходить неровности дороги… В Тольятти и Дмитрове были проведены четыре жёстких теста по булыжни¬ку — по 12 000 километров. Еще три ресурсных пробега — по 80 000 километров — прошли на полигоне НАМИ под Москвой. Машину загоняли в горы Кавказа, одно «восхождение» она совершила на гору Венту (1912 метров над уровнем моря) в департаменте Воклюз во Франции. В ее активе — три летних испытания в Алжире, Туркмениста¬не, Таджикистане и обширная зимняя программа.
Porsche занимался и аэродинамикой: небольшую выштамповку над задней дверью предложили именно специалисты из Штутгарта, чтобы потоком воздуха «догрузить» задние колёса и улучшить управляемость. На высоких скоростях машина действительно стала более стабильной, но возникла другая проблема: теперь стекло третьей двери мгновенно загрязнялось… Пришлось ставить стеклоочиститель.
Следуя советам Porsche, вазовцы не стали изобретать велосипед и ринулись в Европу покупать необходимые им решения. Дисковые тормоза и вакуумный усилитель — это от Lucas, реечный рулевой механизм и синхронизаторы коробки передач — от ZF. Сцепление, стойки передней подвески, шарниры равных угловых скоростей, балка задней подвески тоже не совсем наши… Даже технологию производства дверных замков искали за границей. Кто после этого скажет, что «АвтоВАЗ» не старался сделать классный автомобиль?!
И он его сделал, пусть со своими огрехами в сборке, но сделал. И показал народу в 1984 году. То есть на проектирование, постройку прототипа, испытания, доводку, подготовку производства ушло всего шесть лет. Даже для западного автопрома — это очень приличный результат. Потом уже появились 5-дверный хэтчбек ВАЗ 2109 и седан ВАЗ 21099, ставшие едва ли не самыми массовыми автомобилями в истории Волжского автозавода.
А какой простор для тюнинга дало «восьмерочное» семейство. Вариации на тему ВАЗ 2108 и ее модификаций просто не поддаются учету. Доработка была и самопальной, и фирменной — каждый старался, как мог. Но дальше всех пошел европейский дилер «АвтоВАЗа» компания Scaldia — Volga, сделавшая на базе «восьмерки» кабриолет (!) Lada Natasha и подготовившая его к мелкосерийному производству. Автор видел эту тачку без верха на Парижском автосалоне 1994 года: очень стильная штучка!
Вспоминаю о ней, чтобы подчеркнуть один важный момент: далеко не с каждой машиной могут пройти подобные вольности. То есть сделать-то можно все, что угодно, но такая «пластика» запросто приведет к уродству, если стилистика автомобиля не располагает к переделкам. Однако у «зубила» оказался широкий диапазон, и вершиной стайлинга была, конечно, «Наташа».
…Я купил «восьмерку» у своего знакомого, которому срочно потребовались деньги. Увидел — и глаз не смог оторвать. Ему пригнали машину из Прибалтики, а туда она попала из Англии (экспортный праворульный вариант, которому, по возвращении на историческую родину, вернули баранку на правильное место). Ярко-красная, в спортивном пластиковом обвесе, с имплантированными в фальшрадиатор противотоуманками, из-за которых ее сначала отказались регистрировать, она завораживала, несмотря на возраст. А было ей к тому времени восемь лет, и, судя по тронутым коррозией краям колесных арок, потекам масла в моторном отсеке, изрядно затертому велюру передних сидений, засевшим в салоне «сверчкам» (хотя и новые машины, говорят, скрипели), эксплуатировали ее нещадно.
Другой мой знакомый, у которого был довольно известный в городе автосервис, посмотрев на днище, отказался делать антикор: зачем, если держаться не будет, все так прогнило… Но именно потому, что я знал об этой машине буквально все, она и стала моим первым автомобилем.
Поначалу «восьмерка» комплектовалась 1,3-литровым карбюраторным мотором мощностью около 64 л.с. На моей же стоял 70-сильный агрегат объемом 1,5 литра. Так что, разговоры о довольно вялой динамике ВАЗ 2108 меня не касались. Как, впрочем, и другие «фирменные» болячки в виде не отличавшейся надежностью системы зажигания, текущих стоек, изношенных чехлов и дефектных замков. Так вот, двигатель оказался на удивление резв, а машина, в целом, демонстрировала отличную управляемость и способность точно держать заданную траекторию. За это качество многие прощали «восьмерке» и «поющий» пластик, и другие вазовские «болезни».
Я прощал ей даже периодически барахлящий карбюратор и обрыв троса сцепления, который случился у меня пару раз прямо в движении. Прощал, потому что не мог нарадоваться адекватному реагированию на действия рулем, способности ввинчиваться в повороты почти без сброса газа, возможностью смело идти на обгон и совершать довольно дерзкие перестроения.
А еще мне очень нравилась посадка. Водительское сиденье позволяло управлять машиной в вальяжной позе, откинувшись назад. И при этом — никакого дискомфорта не испытывал. Позже попробовал отрегулировать подобным образом кресло на «десятке», но ничего хорошего из этого не вышло. Ездить на ВАЗ 2110 точно так же, как на ВАЗ 2108 не получалось. Вообще, мне кажется, что в плане эргономики, «восьмерка» была более продуманным автомобилем, хотя, не исключено, что я просто ее идеализирую.
Случалось, машина капризничала, особенно в морозные зимы. Но были дни, когда она преображалась, и тогда двигатель заводился при минус тридцати! Боковые окна почти не размораживались, холодина была внутри, но «восьмерка» ехала. Не знаю, чем это объяснить, но иногда автомобиль становился практически бесшумным: мотора я почти не слышал, внутри ничего не скрипело — ну, просто иномарка!
Однажды она меня здорово выручила: уходя от столкновения со встречной машиной, я ударил по педали тормоза и вывернул руль вправо, при этом правые колеса попали на обледенелую часть дороги. Машину завертело вокруг оси и, станцевав вальс, она въехала кормой в бетонный столб. И что бы вы думали? Только небольшая трещина в облицовке бампера — на редкость крепким оказался пластиковый обвес, установленный, надо думать, не у нас.
Да и кузов, кстати, у «зубила» был очень прочным, хотя по этому поводу и случались споры. Но точку в них, я так думаю, поставили автогонщики, которые выступали на специально подготовленных ВАЗ 2108 и в зимних, и в летних кольцевых чемпионатах: они-то испытывали прочность машины, можно сказать, на своем организме. Конечно, для них был важен и передний привод, но разве сели бы они в кузов из «фольги»?!
…Моя «восьмерка» умерла внезапно: на улице Бекетова прямо в движении заглох мотор, и она остановилась. Я пускал его несколько раз, но, проработав пару секунд, двигатель уходил в несознанку. Опять этот карбюратор! До него я добраться не успел — на полном ходу в корму обездвиженной машины влетела «Газель». «Восьмерка» достойно встретила эту атаку — даже огромное заднее стекло не лопнуло. А вот бампер смяло, проржавевшие арки осыпались, возможно, повело и силовые элементы.
Тогда я пересел на ВАЗ 2110. И все бы хорошо — инжекторный агрегат, новенький салон и пахнет приятно, да что-то нехорошо — и посадка неудобная, и обзорность хилая, и масса конструкторских недоработок. А главное — внешность. Вроде бы правильная, но какая-то тусклая…
Была б моя воля, задержался бы я в тех временах, когда «АвтоВАЗ», при всех его болячках, был дерзок и легок на подъем, когда он сделал свое великолепное «зубило», оставившее достойный след в истории великой страны.
Загрузка...
